Конец траспарентности, или Чем ответит ЦБ?

ПОЛИТДЕНЬ. С начала этой недели действует утвержденная президентом Владимиром Путиным мера валютного регулирования, согласно которой отдельные российские компании будут обязаны переводить в страну не менее 80 процентов валютной выручки, полученной по экспортным контрактам, и значительную ее часть продавать на внутреннем рынке.

Причины, по которым этот указ главы государства является закрытым, в общем-то, понятны. Мера ведь сродни революционной, более того, это явный сигнал того, что государство не намерено и далее, мягко скажем, принимать за данность главное «достижение» Центробанка, за которое его главу Эльвиру Набиуллину неустанно хвалят МВФ и Всемирный банк. Попросту говоря, западные экономики были благодарны ЦБ за лучшую в мире систему «транспарентности трансграничных капиталов». Иными словами, за создание прекрасных, высокотехнологичных условий вывода средств как российского, так и международного олигархата за рубеж. Чем годы такой финансовой политики мегарегулятора и Минфина, а также миллиарды, если не триллионы долларов, вложенные за десятилетие в экономику коллективного Запада, обернулись для отечественной экономики, говорилось неоднократно. В том числе и на страницах «Вольной Кубани». Но ситуация не менялась даже с началом СВО и беспрецедентным в современной истории санкционным давлением. Примечательно, что и 300 миллиардов долларов золотовалютного резерва России, которые ЦБ усердно даже в период геополитического обострения размещал в США и которые «партнеры» тут же с удовольствием украли, не стали финальной точкой для карьеры главы ЦБ. Аналитики утверждают, что и основная подушка финансовой безопасности российского правительства — Фонд национального благосостояния России (или львиная его доля) — до сих пор находится в США. Но врут, поди…

Революционность новой ограничительной меры вызвала, мягко говоря, ожесточенное недоумение в руководстве Центробанка. Глава ЦБ пыталась сгладить его на недавнем выступлении в Госдуме, заявив: «Нет противоречий между моей позицией и позицией президента в этом вопросе». Но, на мой взгляд, ей это не удалось, потому что следом она ничтоже сумняшеся добавила: «Я могу повторить эти сомнения. В том числе при обязательной продаже валюты у компаний есть возможность ее откупать тут же, и это увеличит оборот на торгах, но все равно курс будет определяться фундаментальными факторами». В переводе на русский это, увы, может значить следующее: на каждый указ найдется лазейка, а курс рубля в РФ будет такой, какой мы установим. Но в этот раз, так сказать, появляются смутные сомнения, что политика ЦБ (которую, по словам одного из замов Набиуллиной, простые граждане не должны и не будут понимать) все же будет изменена в пользу страны, в которой это учреждение находится. Возможно, подобная мера и не даст быстрого эффекта: и курс рубля не будет быстро укрепляться, и вывод капиталов из РФ сильно не уменьшится, и цены вместе с инфляцией так же будут расти. Но впервые вотчина ЦБ перестает быть неприступной крепостью для российских властей. Данный указ президента кладет начало формированию того, чего еще не было и что, можно полагать, для ЦБ может стать страшным сном, — сторонней для мегарегулятора системы мониторинга купли-продажи валюты. БОЛЕЕ ТОГО, ЗАНИМАТЬСЯ ЭТИМ БУДЕТ РОСФИНМОНИТОРИНГ, а его офицеры получат доступ к операциям ЦБ и его контрагентов, в первую очередь крупнейших банков. Возможно, вскоре и аудиторов Счетной палаты станут пускать в Центробанк, но это так, к слову пришлось.

Можно предположить, что мегарегулятор, который по Конституции не подчиняется никому (формальные отчеты перед Госдумой не в счет), являясь подразделением финансовой системы наших, по сути, врагов, смирится с подобными ограничениями своей деятельности. И это, думаю, косвенно может подтвердить следующее заседание совета директоров ЦБ. Если вновь поднимут ключевую ставку, значит, действует не указ, а «фундаментальный фактор»; если снизят, значит, введенные ограничительные меры могут быть эффективным инструментом развития отечественной экономики. А вы как считаете?